«надобно распространить в Сибири по крайней мере растения»
Пущин – Якушкину, 1840.
Мышь тут говорила: «Вот я почитаю переписку Пущина и может быть пойму, что же их так связало с Натальей Дмитриевной Фонвизиной вплоть до женитьбы, люди-то очень разные.
Читаю переписку и вижу, что как минимум – общая «страсть к цветоводству» (как раз выражение Натальи Дмитриевны).
Итак, 1841 год. Декабрист Иван Пущин живет в Туринске в одном доме с Марией Петровной Ле Дантю, матери Камиллы, и ее внуками. Сами супруги Ивашевы уже кончались и теперь бабушка хлопочет о том, чтоб ей с внуками разрешили вернуться в центральную Россию к родственникам (да, нужно добиваться разрешения, да, могут не разрешить. Детям, в итоге, все-таки разрешили, а вот, например, вдовам декабристов – уже не разрешали).
Марья Петровна Ле Дантю, несмотря на обрушившиеся на нее многочисленные несчастья и ответственность за детей, достойная мать Камиллы – старушка хозяйственная, вечно возится с садом-огородом и Пущин принимает в этом участие:
«Дружески кланяется вам Мария Петровна: она теперь возится в парниках; я боюсь, чтоб она по страсти к садоводству не приняла меня за подсолнечник и не стала поливать из лейки. Мы часто около цветов – ладно живем, но нужно и терпение с женщиной этого возраста», - пишет Пущин Фонвизиной 23 апреля 1841 года. Он не просто помогает Марии Петровне, он еще и рассылает семена всем знакомым. В частности, посылает семена камелии в Тобольск – видимо не Фонвизиным, а Бобрищевым-Пушкиным, чтоб на всех хватило: «Пушкин даст и вам несколько зернушек – пожалуйста, выберете что-нибудь и посейте, чтоб увидеть цветочек отсюда. Я думаю, резеда и камелия прежде всех будут цвести». – из того же письма. А через несколько дней он пишет Якушкину в Ялуторовск: «С первым случаем вы получите клубнику и камелию. Непременно хочу, чтоб у вас и у Матвея Ивановича были грядки – она необыкновенно разрастается, у нас здесь пошла жестоким образом в ход. …Камелия – прелесть, с цветком нельзя послать, но вы увидите, как хороша эта белая широкая роза. Она три недели не вянет, не давайте только, когда распускаться будет, стоять на солнце». И вот 23 мая посылка в Ялуторовск отправляется, и там, судя по всему, не семена, а прямо уже растения: «Прошу вас получить камелью и шесть кустов кулбники. Как великий садовник вы камелию посадите в горшок и будете держать в комнате по направлению листьев к солнцу. Клубнику – на гряду в большом расстоянии один куст от другого. Из этих кустов будет мильон, прищипывая усы. Будет и вам, и Матвею Ивановичу [Муравьеву-Апостолу]. Полюбите камелию; она обещает скоро цвести: вы увидите, что за прелесть. Поливайте не очень много ее, пока она не цветет». Анненковым камелия от Пущина тоже досталась: «Наталья Дмитриевна увидит это милое растение у Анненковой, которая собирается переезжать в Тобольск».
Откуда в Сибири у Пущина взялась камелия? От Марии Петровны. «Главный мой пункт теперь камелия – их в прошлом году прислали Марье Петровне из Дрездена – и некоторые у нас уже цвели. Это прелесть!», - пишет Пущин Энгельгардтру уже летом 1841.
Вообще, в современном комнатном цветоводстве камелия является цветком очень и очень сложным. Потому что она , как и азалия, гардения и, собственно, та же роза – по сути своей субтропический кустарник, которому нужна прохладная и светлая зимовка. В современной квартире с центральным отоплением и пластиковыми окнами они просто не выживают, разве что есть утепленная светлая лоджия, которую можно обустроить под зимний сад.
А вот в деревянном доме с печным отоплением, стеклянными сквозящими окнами, судя по всему, камелии хорошо: «Та, которая мне принадлежит здесь, скоро будет цвести» - письмо Якушкину 27 июня.
«Моя камелия скоро будет цвести. 12-ть цветков почти вдруг откроются. Этот куст, кажется, будет розовый, еще нельзя определить, но что-то красное сквозит через зеленую оболочку. Я с любовью около нее хожу». - 18 июля, Фонвизиной.
Однако, судя по всему, в этот раз камелия не зацвела. И не только у Пущина «С камелией у меня та же история, что с вашей, - пишет он Якушкину, - но я, как человек терпеливый, срезал все цветочные почки, чтобы укрепить само растение. Зелень чудесная, а с весенним солнцем зацветет снова. Мои почки не были так велики как ваши – это самое меня заставило решиться на операцию. У Басаргина красные цветы теперь распускаются». – 17 ноября. Не знаю, то ли все-таки она у него осенью процвела, а это было следующее цветение, то ли то же самое? Камелия, судя по отзывам современных цветоводов, способна стоять с бутонами по нескольку месяцев и думать – цвести ей или нет.
Из этого можно сделать два вывода – и Басаргина он своей камелией озадачил , и – там была пачка неизвестных семян что ли? Потому что раньше он явственно упоминает белую.
Впрочем, к весне 1842 года камелия у Якушкина таки не выдержала зимы, а у Пущина – жива, но не цветет: «Хотелось бы мне вам сделать отводку от моей камелии, но не знаю, как это уладить. Ваша погибла, верно, от слишком теплой комнаты. Моя зеленю свежа, цветов еще нет, и не знаю, будут ли», - к Якушкину, 7-8 марта 1842.
Что было с этими камелиями дальше – история умалчивает. Но камелии в Сибири не перевелись – у 1847 году цветут камелии, заказанные П. Мухановым, у Марии Николавны Волконской: «У Марии Николаевны чудесные цветы и много - туберозы цветут, камелии, фуксии, разных сортов розы, разные кактусы. Одним словом всевозможные редкости. Луковиц много разных сортов и всевозможных. П. Ал. Муханов все это выписал и страстный охотник до всего этого", –это уже Юшневская пишет Пущину.
Так что все-таки камелии в Сибири – прижились:)
